|
Лёля Макаровна. | Litelatula.ru |
Это была крупная, пожилая особь, киллограмм на сто восемьдесят. Наши квартиры распологались по соседству на одной лестничной площадке — их двери были всегда открыты. Лёля частенько заходила посмотреть, что у нас делается. Она шла на кухню и спрашивала — Женя, ты что это готовишь?
Я например говорил — Борщь.
- А как ты его готовишь?
Я начинал исповедаться. Лёля слушала очень внимательно, удивлённо качала головой в местах, где наши представления не совпадали. Задавала наводящие вопросы:
- Так ты морковку поджариваешь, или тушишь?… А я — тушу…
А что ты сначала бросаешь — картошку, или капусту?
Она сидела при этом на маленькой табуретке, которая еле прикрывала ей выхлопное отверстие, а все её мясы свешивались по бокам. Наверно это было больно, но — скорее всего — она давно уж привыкла к такому ощущению. Если бы её посадить на пуфик — он мог просто ворваться ей в жопу и пришлось бы возиться…
Из дому Лёля Макаровна старалась не выходить. Она дежурила у окна и когда видела, что наши пацаны идут в магазин, кричала им с третьего этажа — Рома, Миша! Вы в магазин? Купите мне молочка бутылочку… я деньги верну!
Однажды случилось землетрясение. Я был с пацанами дома и сильно испугался. Не знал, что делать — какую подать команду. Люстра болталась и мебель жалобно скрипя, готовилась рассыпаться… Улучив мгновение затишься, я дал команду эвакуироваться. Мы выскочили во двор, по пути заметив возле соседской двери тапочки Лёли Макаровны. Сама она оказалась на газоне первой из всего дома!
Лёля Макаровна любила рассказывать какой она была раньше красавицей. Она была в том замечательном возрасте, когда сделать подобное заявление может любая женщина.
- Я работала в паспортном столе и все мужчины, которые к нам заходили, всегда на меня посматривали… — мечтательно вспоминала она. — А один! Даже принёс — торт! И когда мы пили чай, все думали, что он так просто нас поблагодарил за работу!
Но я-то видела, как он на меня глядел. Это мне он принёс торт, только постеснялся сказать, потому что был воспитанный!.. Я всёёё понимала.
Однажды Лёля пришла погрустневшая. Дождавшись вежливого вопроса, стала объяснять.
- Я вот думаю — как же я буду умирать?! Просто не знаю!
- А вы об этом не думайте, Лёля Макаровна! От вас ничего не потребуется — никакого участия! Оно само всё произойдёт!
- Ну — не знаю… Как это само?
- Да так — само. Вы свершенно можете в этом даже не участвовать!
Лёля недоверчиво пкачала головой. Не улыбнулась.
На эту тему мы больше не разговаривали. Жизнь пошла дальше. Зубов у Лёли становилось всё меньше, а жопы — всё больше. Однажды она не захотела утром встать с кровати. Пётр Евдокимович, её мужик, засуетился, врачей вызвал. Но всё оказалось в целом нормально — только давление… Сделали укольчик…
У Лёли пропал аппетит. Она вообще отказвалась есть — видно испытывала отвращение к пище. Но похудеть сильно совсем не успела. Дней через десять её уже вытаскивали в гробу из подъезда… Ничего особенного. Обычное дело.
 Борьба со скукойСорокалетний Валерий Васильевич был у нее всего лишь пятым, или двадцатым, но только не трехзначным пока еще, мужиком. |  Грустно...Меня позвали в зал фотографировать её, небрежно-элегантно сидящую за столиком с чашечкой кофе в руке. Чистое лицо с хорошим скальпом. Уверенные добрые искорки в глазах. Многообещающие губы... |
