|
Вариант | Litelatula.ru |
Что значат четыре часа по сравнению с вечностью? Но я, безнадёжно мечтающий быть вечно — не знал как убить четыре часа. Беда была в том что я — «завязал» — а то бы, конечно, никакие провинциальные часы были бы не страшны мне. Еще — было лень и некуда идти. Прямо напротив гостиницы, в чайхане, я думал, что нужно продержаться четыре часа. Потом — спать, спать, спать… И будет утро и какое-то действие… Заказал пожрать. Жаль нельзя было пожрать несколько раз подряд — это было бы безусловной альтернативой.
А почему нельзя? Дурацкие условности. Может наоборот нужно было обожраться и засесть надолго в сортир, а потом забыться тяжелым нездоровым сном…
Какой-то азиатский дед в чапане — «аксакал» — сидя напротив полоскал в чае желтые родные зубы. У меня от вида аксакалов становится в горле кисло. Они какие-то кислые и, посрав, моют жопы из оловянных кувшинов…
Тогда я решил думать. Всё равно о чем. Можно — о вечности.
Например, вечное блаженство предполагает наверно, что в какой-то момент — я испытаю блаженство от всего. В вечности наступит черёд для всякого блаженства — по любому поводу.
Я должен буду испытать блаженство и от этого аксакала и от каждого его желтого зуба. И от чайханского невкусного чая, и от всякого камушка, или соринки в космосе. Почему бы не начать прямо сейчас?
Я пристально посмотрел на аксакала и дал себе установку на блаженство. Сначала ничего не получилось. Мешали ненужные образы старческих висячих яиц, или подмытой из оловянного кувшина костисто-морщинистой сраки. Но потом меня озарило, что в вечности я должен буду испытать блаженство и от старческих генеталий и ануса. Я взбодрился и, прибавив оборотов, включил самую высокую волну наслаждения.
Получилось! Сперва я был неуверен, но быстро отчетливо понял — получается! Сначала вышло насладиться вельветовым чапаном и тюбетейкой. Потом процесс пошел глубже… Я стал идеализировать старикашку, думать какой он добрый и сколько кислой спермы он превратил в своих любимых потомков.
На этом этапе чуть всё у меня не накрылось — когда представил себе всю эту махалю… Тогда я стал искать внутри — попытался рассмотреть этого пожилого человека вне национальности и вероисповедания, даже вне традиций — в виде микрокосма со всякими процессами… Вот он сидит напротив меня — зубы полощет, а я буду наслаждаться каждой его капелькой крови, каждым глистиком… Клеточки шевелятся, делятся… Чай, пройдя обеззараживание, превращается в мочу и наполняет пузырь. Внутренние органы, хоть и больные уже старостью, — действуют и это — настоящее чудо! Это всё, вместе с говном в прямой кишке, каким-то образом шевелится и даже думает и молится Богу, мечтая быть вечно. Хотя бы в виде духа аксакальего. Впрочем, наверное духи лишены возрастных и национальных признаков. Мы еще чего доброго встретимся в вечности и, может быть, я его даже узнаю: «А, салам алейкум! Здорово! Не узнаёшь? А помнишь вечер в чайхане, давным-давно — я тогда еще тобой насладился!»
И аксакал, вернее его дух, обрадуется встрече — ему ведь тоже вечность отбывать и всем-привсем наслаждаться — так что — понятно…
Так я сидел в чайхане продуктивно. А когда аксакал ушел, я еще немного по- наслаждался оставшейся после него пиалой и лужицей чая на столе, скатертью… Потом пошел на улицу подстерёг симпатичную девчонку и насладился ею — прямо на улице. Хорошо получилось — легче чем с аксакалом… И я ходил по южному городку вечером и наслаждался то тем, то тем. И мне даже четырёх часов оказалось мало. Для этого занятия — необходима вечность.
 Анальный вздохГовори! Говори где деньги.В это утро старик продал, наконец, успешно свой дом , но уже отослал деньги сыну. Но кто же поверит? Господи, кто же ему поверит? Слишком страшно и больно. В соседней комнате, лежа калачиком на полу его |  Позавидовать мертвым.Почему при виде такой лапы не возникает мысль о зловонии изо рта? А вдруг у нее гнилые зубы? Но этого не может быть! |
