|
Пуск. | Litelatula.ru |
Не уверен – был ли я вообще когда-нибудь девственником. Иногда мне кажется, что моя дефлорация произошла непосредственно во время рождения. Может быть акушерка тащила меня на свет Божий за хуй – не знаю… По крайней мере этот мой инструмент оказался довольно сильно искривлён полуспиралью влево, что приводило меня в отчаяние и заставило всё детство провести в тяжких сомнениях – смогу ли я эффективно пользоваться такой нестандартной аппаратурой. Не засмеют ли меня, увидев такую ассиметрию, потенциальные партнёрши… Возможно эта ситуация и стала причиной всегдашней моей сексуальной озабоченности – не знаю. Могу только констатировать, что сколько я себя помню, главным стремлением моей жизни было – кому-нибудь вдуть и как можно скорее. Каждый вечер, отходя ко сну я терзал себя сексуальными фантазиями.
С раннего детства моими любимыми книгами были восемь томов иллюстрированной «Всемирной истории искусств», а любимым художником – Жан Огюст Доменик Энгр с его непревзойдённой картиной «Источник», на которой он поистине мастерски сумел показать всю привлекательность обнаженного женского тела.
Я часами разглядывал иллюстрации в незадекларированном тогда ещё жанре «Ню», к вопиющему удовольствию своих родителей, которые видя, как их чадо усердно знакомится с произведениями мировой живописи, наверно уже видели, в мечтах, своего отпрыска в роли маститого искусствоведа, что во времена Союза представлялось им очень хорошей карьерой. Разумеется матушка, стирая мою постель, не могла не заметить, многочисленных следов от ежевечерней мастурбации, но это была совершенно запретная тема и я понятия не имею что именно думала она по этому поводу.
С тринадцати лет я предпринял множество штурмов, пытаясь начать половую жизнь. Но я хотел этого так откровенно, что это сильно отпугивало моих разнообразных напарниц и все они стояли на смерть, защищаясь от моих домоганий.
Меня это так нервировало, что я даже готов был перейти черту нарисованную уголовным законодательством, чего к счастью всё-таки не произошло, хотя мне даже сейчас не хочется вспоминать обстоятельства той безумной попытки.
Одна из моих подружек, с которой я тщательно изучал устройство постели, позволяла мне практически любую имитацию, но с досадным упорством, почему-то не давала свершиться процессу радикально естественным способом. Я был в отчаянии. Уже закончена была школа и я поступил на первый курс института, казалось вс6е вокруг уже ебут друг дружку непрерывно! А я всё ещё занимался какой-то детской игрой, которая только что — заканчивалась настоящим оргазмом – не более того.
В те времена учебный процесс ВУЗа начинался с сельскохозяйственных работ. Этим как бы подчёркивалась вторичность теории и приоритет практики.
Первокурсников погрузили в вагоны, прицепили к паровозу и отправили на хлопковые плантации юга Киргизии. Переезд занял целые сутки. Старшие преподаватели куда-то растворились и народ всю дорогу бухал. Ко мне под вечер присоседилась будущая однокурсница Люба Лукина и предложила на спор не спать всю ночь. А кто уснёт, тот козёл.
Дева была не хороша собой, но я вступил с ней в пари по энерции – не подвергая ситуацию анализу, поскольку и анализировать-то уже было совершенно не чем. Если бы я мог предположить что она и есть моя первая в жизни пизда, возможно мне захотелось бы рассмотреть её получше и может быть я запомнил бы какие-то детали. Если бы во мне оставалась хоть капля разума, я смог бы понять чем пахнет её предложение. Но ничего подозрительного в её поведении я не увидел и просто по-мудачьи всю ночь таращил глаза рядом с живой и вполне доступной плотью, бдительно пресекая все малейшие попытки организма протрезветь. Выдержав вахту до утра, я потом целый день проспал и не помню как мы прибыли на место, как выгружались, и как селились в бараки. Очухался, когда было уже поздно – когда мне на шею повесили фартук и направили по рядку собирать вату. Работа оказалась не из лёгких. Норма была высокой, а затылок вместе с вестибулярным аппаратом спрятанным в нём — сильно припекало. В результате к концу рабочего дня у меня в глазах стали лопаться черные кляксы.
В результате перегрева мозжечка я настолько утратил бдительность, что забыл вовремя выяснить координаты ближайшего винного магазина, а он располагался настолько далеко и закрывался так рано, что пришлось в этот день укладываться спать на трезвую голову.
Но я был молод и здоров, а здоровье – это способность организма быстро адаптироваться к изменяющимся условиям внешней среды. Так что промахов больше не было. Уже на следующий день мы – ближе к концу работы – отправили закупочную делегацию за пойлом в деревню, а сами собрали их нужную долю сырья и, забрав ужин с собой, вышли товарищам навстречу.
На пол пути между деревней и херманом у нас образовалось стихийное стойбище, где отныне мы отдыхали, наливали и выпивали каждый божий вечер.
Постоянное отсутствие большой группы потенциальных самцов было замечено женским полом сразу же и с негодованием осуждено. Через несколько дней Люба Лукина, в рабочее время, не прерывая процесса вступила со мной в переговоры.
- А куда это вы каждый вечер уходите?
- Да есть тут одно место… полянка…
- И чем же вы там занимаетесь?
- Да так… ни чем – на луну воем!
- Но это же невежливо – оставлять девчонок на все вечера с киргизами… Мы с вами хотим.
- Да, но вы же не члены нашего общества!
- Не беда – мы вступим в это ваше общество и всё!
- Это не так просто. Надо для этого заплатить членские взносы, к тому же необходимо соблюдать устав организации…
- Что за устав?
- Ну… ничего… Просто члены нашего общества обязаны пить, курить и материться…
Любу это обстоятельство ничуть не смутило – Но вы же нас научите?
Я посоветовался с товарищами. Деньги у нас уже были совсем на исходе, так что вступительные взносы получить – было очень соблазнительно. Как оказалось Люба Лукина говорила «от имени и по поручению» — поэтому в этот день пришлось посылать в ларёк усиленную команду. После ужина сразу половина личного состава отвалила на полянку. На хермане остались одни киргизы.
А на поляне веселье лилось рекой. Барышни очень быстро нажрались, закурили и потребовали преподать им урок мата. Это было забавно. Я стоял в профессорской позе и говорил – Люба, скажи-ка – Хуй!
-Хуй – отзывалась Люба.
А вот ты, Таня, скажи – пизда!
- Пизда, — подтверждала Татьяна.
- Оля, скажи – Ёб твою мать! – ну и так далее…
Добрые, наивные старые времена! Ведь тогда действительно далеко не каждая первокурсница умела курить, а уж тем более – креативно комбинировать матерные слова и фразы.
Однако – темнело. Я вдруг обнаружил, что на поляне остались только мы с Любой. Подняв с земли полную бутылку шмурдяка я по-товарищески выпив половину, протянул остальное даме. Любаня выхлюпала всё и её тут же вырвало. Пришлось найти ещё один пузырь и повторить церемонию. Потом мы, опираясь друг на друга, как два подраненных бойца поплелись по полю в сторону далёкого хермана. Шли мы долго и трудно. Уже виднелись огни бараков, когда на дороге нам попалась глубокая канава. Люба шагнув на дно её, присела на краешек. Я пристроился рядом. Потом она легла навзничь и я снял с ней трусы, вынул из лифчика грудь. Сопротивления никакого не последовало и я, кое как забравшись наверх попал, наконец-то туда, куда надо и стал совершать возвратно поступательные движения. Временами я проваливался в сон, потом просыпался и видел, что передо мной колышутся большие две груди. Тогда я вспоминал, что происходит и продолжал шевелиться. Через долгое время к нам приблизился какой-то человек, присел на корточки и стал наблюдать. Потом попросил — Дай мне? – Это оказался наш же однокурсник Саша Сынков. Мне было всё равно и я уступил ему место. Потом снова залез я…
Уже светало, когда мы наконец добрались до ночлега. Утром я рассказал про приключение только своему лучшему другу. Сашка Сынков – только своему… А Любаня призналась во всём только одной своей подруге. В результате уже после завтрака весь курс только и говорил что о нашей групповушке.
А Люба Лукина вышла только к работе. Смущенно улыбнулась мне с крыльца – Ты знаешь, я вчера так напилась – ничего не помню!
 Колорит зимнего югаДом был обычный, типовой — двухэтажный барак. Я подошел к двери с номером один,волнуясь — вдруг муженек еще не урыл и позвонил с трепетом. |  ЭтоЧувак едет себе на тачке по городу, приближается к светофору. Видит что скоро зажжется красный, но вокруг нет никого и он (совершенно логично) притапливает и проскакивает перекрёсток ко всеобщему удовольствию и без малейших неприятностей. |
